«Небо над Берлином» Вима Вендерса погрузил меня в сферу бессознательного, пробудив все дремавшие внутри меня внутренние монологи и несколько десятков личностей, игравших в целое. Два пронизывающих друг друга мира, а между ними – способность или неспособность отличать дух от плоти. Для меня этот фильм идеален. Вечное присутствие, по природе своей отвергающее понятие «одиночество» - не есть ли оно во всей смысловой парадоксальности ни что иное, как утверждение бескрайнего и непреходящего одиночества ангела и человека? Что чувствует тот, кто, спустя много лет, вдруг возвращается в город, где прошла вся его юность, и каждая улица благоухает воспоминаниями? То же самое было и во мне, когда я смотрела «Небо над Берлином». Узнавание до болевого шока, а в промежутках между одним узнаванием и другим – восторженность. Ах, тотальная грусть, теплом своим окутавшая «до» и «после». Кусок хлеба как кусок Вселенной. Я и есть наблюдатель, всю свою жизнь, - поэтому время берёт меня врасплох. Держа в руках предметы, я держу только их первообразы и, имея дело с вечным, перестаю придавать значение обречённому. С «Неба над Берлином» начался путь Ника Кейва, с «Неба над Берлином» начался мой путь по лабиринту памяти. «То, что осталось, равно тому, что ушло» (с). Я знаю, что ждёт меня после смерти. Наблюдение, созерцание…Другого мне не нужно.
Продолжение – фильм «Так далеко, так близко». Снова идеально. Как с точки зрения вечности, так и с точки зрения времени. «Наша усталость от этой жизни лежит на улицах и площадях, домах и квартирах. Мы пусты и мы кончены. Кончились все» (с). Опустошённость ничего не значит вне. По другую сторону видимости она есть заполненность, сохранившая память о пустоте.
Ангелы так хотят стать людьми и становятся ими: одни во имя любви, другие – чтобы стать вестниками. Где-то в дневнике, примерно месяц назад, я писала о видении, посетившем меня, в котором я видела двух мужчин с крыльями. Тем сильнее «Небо над Берлином» впечатлил меня.
Быть ангелом есть быть лишённым действия. Быть ангелом – это быть мыслью. И только обретая плоть, становясь человеком, ангел говорит себе: «меня столько всего ещё ждёт». А потом – потеря – слово проявленное. Быть человеком – это быть уязвимым, впитывать перемены, происходящие помимо воли, и перемены, вершимые своей рукой, меняться вместе с первыми и вторыми, чувствовать боль и время, больше не читать мысли, а лишь догадываться. Стать человеком после того, как был ангелом – неизбежно разочаровываться. Падшие ангелы пьют «огненную воду». Они быстро понимают, что это не жизнь. Ангелы слишком быстро очеловечиваются, слишком быстро…
Всё есть ошибка: и весь этот мир, и представления о нём, и человек со всей своей вечностью, одетой в хрупкость, и смех, который длится так недолго, что ему не стать длиною в жизнь, и танец, прерванный с последним аккордом, и мёртвые здания с временно живыми окнами и лицами в них. Ошибка в самом малом, ошибка в самом великом. Ошибка в мудрости, сеющей глупость, ошибка в её многосмысленности, часто совсем не понятой. Ошибаются даже звуки, попавшие в нестройный ряд, цвета, сумбурно возникающие на теле бесцветного эха, голоса, сжатые в одно «я есмь», буквы – и те лишь ошибки, ошибками рождённые, как…человек.
Кто те люди, которых здесь нет? Может только они не ошибаются…[size=12][/size]
Кто смотрел этот потрясающий фильм, господа?
